— Дульсинея Эдмондовна Тайская. Тайская — это не фамилия, а порода. Возраст — 18 лет. Полноценный член семьи. Эдмонд — это ее знаменитый папаша, был представлен нам как чемпион мира. Тайская кошка имеет все варианты окрасов сиамских кошек — морской котик, голубая, черная. Вот и у нашей, видите, глазки голубые, гималайский переход цветов, характерный для всех сиамских пород, и плюс полосатость — аллель гена тебби. Это очень разговорчивые кошки. В отличие от сиамов весьма уравновешены. В ситуациях, когда сиамы скачут по всем поверхностям, эти склонны поговорить, помурлыкать. Наша Дуся один раз принесла нам трех котят от весьма породистого супруга. Мы с трудом их пристроили.
— Почему же с трудом? Дедушка-чемпион, редкая порода...
— Мы не заводчики. Хотели просто отдать в хорошие руки. А все эти звания, знаете...
— Получается, что теперь вы для кошек не только исследователь, но и родственник. Вы их полюбили?
— Да.
— За что?
— В частности, за то, что они гуляют сами по себе.
— Это мы знаем и от Киплинга. А вы попробуйте сказать как генетик.
— Понимаете, собака была раньше одомашнена. Считается, что 10–12 тыс. лет тому. Кошка, вероятно, тысяч пять-шесть назад. Точно определить не могут. Почему? Потому что в погребениях находят кошачьи кости, но вперемешку с костями диких животных. Непонятно — она уже была домашней или нет? Какая-то она неуловимая. Собака пошла другим путем, о чем очень образно сказал Дарвин в работе «Происхождение человека и половой отбор». Эволюционно человек, когда у него появились эмоции, знания, культура, должен был создать себе божество. И он его создал. Близко к такому порогу подошла только собака — по своим эволюционным качествам, которые связаны и с когнитивными свойствами, и с эмоциональными. Она избрала своим богом человека. Собака — раб человека. А кошка не раб. Конечно, немалое значение для человека имеет и то, что кошка — животное теплое и красивое. Это, по сути, очень обаятельная женщина в симпатичной дешевой шубке из кошачьего меха.
— А коты?
— Я, знаете, котов не люблю, они наглые. Идет, хвост трубой, смотрит нахально.

— Так, напоминаю: вы генетик.
— Ну да, мое дело, дескать, секвенировать геном Но вот случай из жизни. Я проводил опыты под Крюковом, жил там в совхозе с весны до осени. Не видел в доме никакого кота. Приехал как-то совсем поздней осенью — ходит по дому по-хозяйски здоровенный котяра. Кто такой? Оказывается, как только наступает весна, он уходит в лес. А с заморозками возвращается домой. О чем это говорит? О том, что кошки, даже будучи одомашненными, не теряют определенной природной дикости, самостоятельности, воли к свободной жизни. Справедливости ради скажу, что в этом и кошки не отстают от котов. Вспоминаю эпизод из школьного детства. Вот идет кошка, а я не пускаю ее в подъезд, обойти меня она не может. И что она сделала? Она прыгнула на меня! И прошла, решила задачу. Или: сидит кошка под лавкой, вокруг нее пять собак. Лезут, остервенело лают, пристают Пока она не рассвирепела. Вылезла, зашипела, надавала им по мордам — и они разбежались к чертовой матери. Хозяйка жизни!

Ежедневный праздник
1 марта — Всемирный день кошек. Как и во всем, что их касается, в этом празднике много таинственного и запутанного. Сопоставим несколько сообщений, размещенных на профессиональных сайтах фелинологов.«Уже пятый год подряд календарная весна в России начинается с международного праздника всех любителей кошек. Профессиональный праздник фелинологов был утвержден в 2004 году Московским музеем кошек при поддержке ООН».
«Петербуржцы отмечают Всемирный день петербургских котов и кошек 8 июня».
«Многие народы установили национальные дни чествования этих самых близких человеку домашних обитателей. Например, в США кошек чествуют 29 октября, в Польше — 17 февраля, в Японии — 22 февраля. А основанием для всех национальных дней кошек стал Всемирный день кошек, отмечаемый 8 августа».
Вы поняли? Праздновать можно ежедневно. Начинайте прямо сегодня, 1 марта.

Ген генетики
— Я знаю, что вы написали о кошках несколько работ, консультировали кошачьи клубы. Откуда у вас этот интерес?
— Наверное, нужно начинать издалека. Родился я в Ереване, еще до войны приехал с родителями в Москву. Отец тут учился в аспирантуре Всесоюзного института животноводства. Он был зоотехником, занимался искусственным осеменением, мама была биохимиком.
— То есть можно сказать, что у вас имеется наследственный биологический ген?
— Но проявился он не сразу. После аспирантуры отец поехал работать в заповедник «Аскания-Нова». Я о биологии не задумывался, об авиации мечтал. Но когда учился уже в десятом классе, у нас появились два московских студента-биолога, и я к ним, можно сказать, прилип. Талантливые были ребята, потом мы дружили. И я отправился в Москву поступать на биофак. Дальше все как обычно: диплом, аспирантура, остался преподавать на кафедре. Экспериментально работал с разными объектами — и с кроликами, и с мышами, и со свиньями
— А что вы с ними делали?
— Диплом на кроликах назывался «Влияние возраста родителей на качество потомства». Кандидатская — «Характер эмбрионального развития свиней при рецитропных скрещиваниях контрастных пород». Докторская — «Закономерность и природа мутационного процесса», на дрозофилах.
— Объекты вы меняли, а сфера интересов оставалась такой... опасной по тем временам...
— Генетика, да.
— И как вам жилось с такими-то интересами?
— В университете генетике нас не учили, гены для нас не существовали. Нас учили селекции. А потом уже, в 60-е, когда я сам стал преподавателем, пришлось все догонять. Но, конечно, уже на старших курсах мы понимали, что дело не в науке, а в политике. И придумали такой вариант: «Хотим со знанием дела критиковать классическую генетику — идеализм, вейсманизм-морганизм, то-се» И нам стали читать курс под названием «Критический обзор корпускулярных теорий наследственности». Доцент дело знал, механизм мутаций объяснял, но время от времени добавлял пару слов про антинаучность: «Вы по часам молотком стукните — что от них останется? Правильно, они «мутируют». Вот так и рентгеном — вы облучили клетку, и все сломали».
— Похоже на курс научного атеизма.
— Ну да. Вся литература хранилась в спецфонде. Для курсовой я, скажем, писал заявку, и мне выдавали книгу Вильсона «Клетка и ее наследственность». А с 65-го года, как только кончилась лысенковщина, начали восстанавливать генетику — в Ленинградском университете и у нас на кафедре. Причем значительную роль в этом сыграл Всеволод Николаевич Столетов, в прошлом заместитель Лысенко, ставший затем министром высшего образования. И он очень энергично взялся за восстановление генетики.
— Ощущая свою вину?
— Может быть. Во всяком случае как министр он очень помог. Можете себе представить: биофак Ленинградского университета где-то ютится в старых галереях, а кафедра генетики занимает трехэтажное здание во дворе.
— Как вы дошли до кошек?
— Специально я кошками не занимался. Те кошки, которых я знал по «Аскании», дома у нас не жили, они существовали «при дворе». Но я, как юный натуралист, за ними наблюдал. Один эпизод до сих пор стоит у меня в глазах. Мы наловили карасиков и запустили их в большой таз с водой. Прибежала кошка и попыталась лапой поймать рыбку — не удается никак. Побродив кругом, она вдруг подскочила к тазу и принялась лакать воду! Это было совершенно отчаянное, но такое осмысленное действие! Но в Новосибирске в Институте цитологии и генетики Сибирского отделения РАН у меня есть коллега и приятель Павел Бородин. Вот он в отличие от меня специально интересовался генетикой кошек и опубликовал несколько работ. Одна из них, «Гены, кошки. География», была напечатана в журнале «Химия и жизнь». В 89-м году на Горном Алтае проходила школа по генетике животных, там мы с Пашей в очередной раз встретились. Он как раз получил оттиски этой статьи и стал их продавать с аукциона.

— Продавать?
— Это было у нас такое развлечение: в последний день школы устраивать на полянке распродажу всего, что осталось, — хоть вырезки из газет, хоть зубную пасту. Я ему говорю: «Знаешь, Паша, хочу получить оттиск твоей статьи про кошек, но денег нет, предлагаю обмен: вот у меня есть два крутых яйца». Пашины ученики стали над ним шутить: «Как же так, Пал Михалыч, обмен больно неравноценный». Но тут подскочил один его аспирант, схватил у меня пакет и закричал: «Крутые яйца профессора Бородина!» И немедленно продал их за несуразно большую цену. А мне вручил оттиск Пашиной статьи. И очень своевременно. В начале 90-х в стране начался, можно сказать, кошачий бум. Создавалось множество клубов любителей кошек, а генетики кошек никто толком не знал. Была одна брошюра самого Павла Михайловича, и та передавалась из рук в руки, переписывалась. Но один из моих сокурсников, выдающийся ученый, академик Александр Сергеевич Спирин, оказался большим любителем кошек — он и сам их разводит. Председателю кошачьего клуба он посоветовал: «Обратитесь к профессору Асланяну, пусть он прочтет вам курс генетики кошки». Пришлось мне под напором общественности изучить вопрос.

Человек расшифрован, на очереди — кошка
— У кошки много родственников. Объясните мне, пожалуйста, чем отличается тигр от кошки.
— Размером. Та же самая кошка. И что интересно: современные геномные, молекулярные исследования очень многое уточнили. Казалось бы, лев, тигр, пантера, рысь, леопард — виды разные, очень многим отличаются морфологически и экологически, а ведь они могут скрещиваться. Бесплодные, правда, получаются гибриды, но все же. И домашние кошки, бывает, скрещивались с камышовым котом, с манулом.
— Геном кошки расшифрован?
— Он почти полностью секвенирован — то есть определена последовательность всех нуклеатидов молекул ДНК. Генов в геноме кошки оказалось 25 тыс. с небольшим. У человека примерно столько же, от 25 до 30 тысяч.
— А почему геном человека расшифровали раньше, чем геном кошки? Обычно же биологи начинают с более простого.
— Потому что атомные проблемы стали человечеству менее интересны, чем биологические, и были выделены миллиарды долларов на проект «Геном человека». И кстати, попутно, заодно с человеком были секвенированы геномы множества микроорганизмов и нескольких видов млекопитающих и культурных растений.
Кошка слишком самостоятельна для службы, и этого качества у нее не отнять ни при каких скрещиваниях
— На кошку денег не хватило, что ли?
— Да нет, вопрос времени. И кстати, эта процедура быстро стала дешеветь. Сегодня расшифровать геном какого-нибудь конкретного организма стоит примерно 10 тыс. долл. И практики хотят довести эту сумму всего до 1 тыс. Вот тогда можно будет всерьез говорить о практическом применении этих знаний в медицине, о «ремонтных работах» в геноме, излечении наследственных болезней.

Для ревности нет оснований
— Сейчас селекция кошек чисто декоративное дело. А почему бы не попытаться вывести служебную кошку — охранника складов, например? Крысолова?
— Кошка, мне кажется, слишком самостоятельна для службы, и этого качества у нее не отнять ни при каких скрещиваниях. А селекционеры для закрепления каких-то нужных им свойств породы чаще всего пользуются естественными мутациями. Вот в Канаде появилась лысая кошка — вывели сфинкса. Похожие кошки появились в Ростове — вывели донского сфинкса.
— А как закрепляются новые признаки породы?
— Скрещиванием. Появился у сибиряка окрас сиама. Понравилось. Подбираю сходные фенотипы, скрещиваю их друг с другом — и получаю полный разброд в потомстве. Выбираю из котят таких, кто ближе всего к желательным, и снова скрещиваю. Конечно, начинается инбридинг, скрещивание близких родственников, без него на первом этапе не обойтись. Это приводит к снижению жизнеспособности. Но тогда используется жесткий отбор — все нежелательные выбраковываются и выходят из игры.
— И сколько ступенек нужно пройти, чтобы получить новую породу?
— Самый короткий путь у сельскохозяйственных животных занимает десять лет. У кошек бывает короче, ведь срок вынашивания котят всего два месяца.
— Почему тогда пород не десять тысяч, а всего сто?
— Потому что конкуренция страшная, это же большая коммерция. Чтобы новую породу признали в мире, нужны огромные деньги и огромные усилия. Ну и я все-таки в пересказе слегка упрощаю процесс выведения новых пород. На этом пути бывают всякие сложности и неожиданности.

— Например?
— Например, телегония. Это явление, описанное еще Дарвином: предыдущее спаривание самки с самцом может оказать влияние на потомство от последующих спариваний. Мы с Александром Сергеевичем Спириным написали на эту тему статью, которая называлась «Полосатая дочь кобылы лорда Мортона». Дарвин рассказывал, как лорд Мортон при разведении английских чистокровных лошадей допустил спаривание кобылы с квагой, одной из разновидностей зебры. И через несколько поколений у этой кобылы от спаривания с чистокровным жеребцом родился полосатый жеребенок. И на этом основании объяснялось явление телегонии.

Все будут полосатыми
— То есть ссылки на такие чудеса генетики не лишены смысла? Для ревнивых мужей, к примеру.
— Экспериментальных доказательств телегонии не существует. Механизма внедрения ДНК чужой спермы в ткань половых путей мы пока точно не понимаем и экспериментально воспроизвести не можем. Но если какая-то высокоценная племенная кошка однажды «спуталась» с беспородным котом, кошатники ее к племенному делу больше близко не подпускают. Через пять лет после овечки Долли японцы клонировали кошку. Сделали это очень интересным образом. У кошки черепахового окраса взяли яйцеклетки, энуклеировали их, то есть удалили ядра, а из соматических клеток кошки взяли диплоидные ядра, пересадили в яйцеклетки, электрошоком активировали дробление, потом поместили в суррогатную маму, простую полосатую кошку, которых много по всему миру. И получили кошечку по имени Копирка, которая не была похожа ни на свою кровную маму, ни на суррогатную.
У котов только одна икс-хромосома
— А на соседского кота?
— И на него не похожа. У мамы были оранжевые, рыжие пятна, а у Копирки их не было. Объяснение этому вполне понятное: черепаховый, трехцветный окрас связан с половой хромосомой. В икс-хромосоме у кошки имеется ген окраски — или оранжевый (доминантный), или не оранжевый. И вот если активна икс-хромосома, в которой есть ген оранжевой окраски, будет на кошке рыжее пятно. А если активна другая хромосома, будет другой окрас. По-видимому, когда для клонирования брали ядра из соматических клеток, взяли икс-хромосому с неактивным оранжевым геном.
— А почему трехцветных котов не бывает?
— У котов только одна икс-хромосома. Если у нее есть «ген оранжевости», кот будет чисто рыжим. А если в ней содержится другой ген, то кот будет или чисто черный, или чисто белый, или комбинированной окраски, но точно без рыжины.
— Вы сказали, что дворовая полосатая кошка, столь привычная нам, распространена по всему миру. Почему?
— Среди генов кошачьей окраски есть локус тебби — ген полосатости. Он имеет три варианта. Абиссинская тебби — разноцветная шерсть по всей длине волоса, необычный радужный перелив. Тебби «макрель» — обычная полосатость, «селедочный» окрас. И тебби «мраморная» — когда полосы на животе расходятся в кольца, в колбы. Исходным окрасом домашних кошек как биологического вида является, по-видимому, абиссинский. К нему все и стремится, если не заниматься специально выведением и поддержанием пород. Если представить себе, что человечество вымерло и кошки зажили сами по себе, то в результате беспорядочного скрещивания останутся вот эти самые тебби — полосатые и абиссинские. Естественный отбор поддерживает их.

— Зачем клонировать животных? Какие ответы ищет наука?
— В случае кошек людьми движет чистое любопытство. И очень популярен мотив любящего хозяина: «Хочу свою кошку запечатлеть навечно!» Процедура сегодня не очень дорогая, она по всему миру осуществляется.
— Но ведь внутри породы кошки и так очень похожи по повадкам.
— И все же не идентичны. Клонирование в принципе имеет смысл только для некоторых видов сельскохозяйственных животных. От выдающегося рекордиста не получишь точно такое же потомство. Таков закон генетики: генотип выдающегося животного при гаметогенезе распадется, половые клетки перекомбинируются, такого сочетания генов уже не получится. А с помощью клонирования его можно получить.
— А можно ли восстановить какую-нибудь вымершую кошку, например саблезубого тигра?
— Пока это нерешаемая проблема — нет генетического материала, с которым можно было бы работать, слишком много лет прошло с тех пор, как они вымерли. А вот из якутского мамонта, умершего «всего» 35 тыс. лет назад, витальный образец ДНК уже получили. Полностью митохондриальный геном, «зашитый» в цитоплазме, исследовал выпускник нашей кафедры профессор Евгений Иванович Рогаев. А в Канаде пытаются исследовать ядерный геном мамонта, зашифрованный в хромосомах. Геном мамонта генеалогически оказался ближе к геному индийского слона. Надеяться на успех «воскрешения» мамонта не приходится, но привить слонам какие-то специфические гены мамонта вполне реально.
Что же касается саблезубых, то можно, наверное, выделить какие-то гены, отвечающие за размер клыков, вывести трансгенных животных, нарастить им зубы. Только зачем? В естественном отборе все решает целесообразность. У современных кошек она, видимо, есть. Если в определенной нише твои параметры являются оптимальными, зачем тебе какие-то новые качества?
— Наша попытка сохранить уссурийского тигра понятна — красавец, уникум. Но уже точно так же понятно, что в природе он не жилец. Нет той природы, которая ему нужна. Что делать?
— Каждый день, час и минуту мы теряем какие-то дикие виды и предпринимаем попытки хоть как-то этот процесс задержать.
— Зачем? Это ведь естественный процесс.
— Это нужно для сохранения генофонда земной жизни, но не в последнюю очередь и для того, чтобы человек хоть немного обуздал себя, свои запросы и потребности. И естественным процесс исчезновения видов сегодня назвать никак нельзя. У Сергея Петровича Капицы есть интересная работа по демографии, в которой он разбирает, что представляет собой человек как биологический вид, как хищник. По численности он уже превосходит все остальные виды. А если присовокупить к этому и домашний скот, полностью ему подчиненный, он становится абсолютным монополистом, захватчиком планеты. Планета от этого страшно напряжена. В природе ни один хищник не потребляет больше, чем может принять его живот. А у человека потребности, похоже, не ограничены. Если он «хомо сапиенс», а не «хомо идиотикус», он должен избрать другую стратегию развития, иначе наша цивилизация обречена. Кошки, как и любой дикий вид, учат человека сдержанности. Жаль, что мы плохие ученики.

— Существует ли мистика кошачьих? Вернее, не так. Как объяснить, что кошкам приписывают столько всего таинственного? Что лично вам кажется загадочным?
— Вокруг кошки действительно наворочено множество мифов. Если ее в закрытом ящике отвезти даже очень далеко, она включает свой навигационный аппарат и возвращается домой — есть множество свидетельств об этом. Многие рассказывают, что кошки предчувствуют беду — землетрясение, пожар, болезнь. Так ли все это? Хозяевам кошек хочется думать, что так.
Впрочем, некоторые мифы поддаются рациональному объяснению. Ну, например: кошки ведут ночной образ жизни. Что само по себе мнительным людям кажется подозрительным. Это уже таинственность, практически связь с нечистой силой. Кошка прячется и атакует свою жертву из засады — для человека это несомненное коварство. Она превосходная охотница. Взгляните на кошку, которая скрадывает птичку. Мышцы напряжены, перекатываются, шерсть дыбом, вибриссы вибрируют, глаза распахнуты — и мгновенный выброс энергии, прыжок на несколько метров! Человек может только позавидовать, ему такое не по силам. И у него появляются версии то о внеземном происхождении кошки, то о ее связях с астралом.
— Так что, никаких чудес?
— Когда я наблюдаю за кошками, мне почему-то кажется, что они знают нас лучше, чем мы их. Наверное, кое-какие открытия нам еще предстоят.

«Котики против пичальки»
Почему именно «котики против пичальки», а не собачки и не дельфинки? Не ежики? Не комарики? Откуда бесконечный перепост котиков в социальных сетях? Уж и жаловались на это. И грозились забанивать за котиков — ничего людей не берет. Они прям из железа — постят котиков и постят. Существуют многочисленные группы: «Котики против пичальки», «Коти, кисики и котаны», есть «Котовторники» и «Котофото» и т.д. Почему же все-таки они? Многие животные воздействуют на человека терапевтически. Но блатные мафиозные коты захватили весь интернет — и не захочешь, а перепостишь. Что за нашествие?

Собака бывает кусачей. Как ни крути. Цветочки не имеют эмоций. Как ни поливай. Ежики вообще неадекватные. Лягушки мокрые. Хомячки жирные, и вообще они мещане, не духовные они какие-то. И только котики мяучат вдохновенно. Да и фонетически «кисики против пичальки» содержит максимальное число терапевтических звуков.
Именно борьбе с засильем кошечек в интернете посвятил свой известный проект «Котя» Борис Бергер, который называет себя арт-технологом. Бергер инкорпорирует фотографии кота в произведения живописи: «Последний день Помпеи», «Бурлаки на Волге», «Явление Христа народу»… Но как бы ловко художник ни объяснял свой проект (например: «Котя был всегда. Или его никогда не было. Котя — это особое состояние реальности. Это элемент нашей культуры и нашего сознания»), популярен Котя стал все-таки именно благодаря умильной внешности. Именно морда Коти, одновременно наглая и невинная, заставляет нас делать перепост этих картинок, а не творческая составляющая ироничного проекта.
Биологи относят кошку к разряду животных-компаньонов, то есть тех, кого человек приручил намеренно в качестве универсального антидепрессанта. Хотя, конечно, в домашних животных побывали кроме кошек и собак и попугаи, и змеи, и черепахи, и мадагаскарские шипящие тараканы — кого-то утешают и они. Само слово «кошка» уже содержит уменьшительно-ласкательный суффикс и происходит от древнерусского «котъка». Оно близко названиям в очень многих языках Европы и Ближнего Востока — ирландскому Catt, испанскому Gato и лезгинскому «кац». В чем же все-таки причина успеха всемирного заговора «кацев»?

Оказывается, есть точное и в общем-то грустное объяснение этого явления у психологов. Федор Коноров, психолог, преподаватель Московского гештальт-института и Московского института психоанализа, считает, что из домашних животных кошки самые пригодные для тисканья: «Ведь не каждую собаку потискаешь. Кошка — это то, что лежит на коленях и мурлычет. Сверхпопулярность кошек в социальных сетях объясняется сегодняшним дефицитом телесного контакта, телесного тепла — кошки компенсируют их в первую очередь. Кошки в интернете ассоциативно связаны именно с этим телесным контактом, которого нам катастрофически сегодня не хватает».

Юлия Меламед